Глава первая, часть вторая§
Одиночество Лины
автор: Russell J.T. Dyer
переводчик: Elena Kartushina
изданный: 2017
издатель: A Silent Killdeer
isbn: 978-0983185451
pages: 295
Между ней и этой женщиной задернули занавеску, и они не видели друг друга. Но в палате стало светлее: включили все лампы, да и дневной свет стал ярче. Было утро. Она слышала, как люди живо о чем-то болтали. Мужчины и женщины, все разного возраста, и еще была маленькая девочка, лет шести. Она пыталась различить голоса в этом сонме разговоров—людей разного пола и возраста. Кажется, там слышались голоса гордых бабушек и дедушек, тетей и дядей, вроде бы друзей. Их было слишком много в слишком маленьком помещении.
Она слышала странные короткие звуки, выражающие недовольство—очевидно, это пищал младенец. На любой писк, который издавал ребенок, на любой чих кто-нибудь одобрительно комментировал, а иногда еще и другие подключались. Лина закатила глаза—ей не нравилось это идолопоклонство.
Она знала, что среди этой толпы посетителей была маленькая девчонка—она прислонялась к занавеске, как будто это стена. Когда отклонялась, она запиналась, но это, казалось, ее не останавливало—девочке просто очень хотелось посмотреть, кто там за занавеской.
Лина непроизвольно улыбнулась девочке, но улыбка сразу перешла в усмешку. Девочка улыбнулась в ответ, сказала: «Привет!», дружески и невинно. Лина поймала себя на мысли, что ей совсем не нравится это вторжение. Это удивило ее, поскольку детей она любила, а тут горькие чувства взыграли в ней. Эта девчонка пробудила в ней что-то, что она не могла объяснить, что-то, к чему она не хотела быть причастна. Ей хотелось сказать этой девочке уйти, не лезть не в свое дело, не вмешиваться в ее жизнь. Она знала, что это будет ужасно, и что это будет не она, если скажет это ребенку. Неожиданно, женщина за занавеской прикрикнула на девочку и попросила не мешать.
Кто-то сказал, что это вообще-то послеродовая палата и как странно, что здесь еще и другие пациенты. Новоиспеченная мама сказала шепотом, но достаточно громко, чтобы все вокруг услышали: «Мне медсестра сказала, что она потеряла ребёнка».
«Ох, бедняжка»,—сказала пожилая женщина, очевидно бабушка. Последовали возгласы и бормотания сочувствия. Девочка заглянула за шторку и печально посмотрела на Лину. Лина тепло улыбнулась, на этот раз без отторжения. Ей нравилось это сочувствие. Кто-то резко одернул девчонку.
«Все равно, ей нельзя быть в этой палате»,—сказал тот же самый голос с протестом.
«Я знаю, но медсестра сказала, что другие палаты переполнены, и это в виде исключения»,—объяснила новоиспеченная мать. «Все нормально. Я не возражаю».
«А где отец?»—громко прошептал один из дедушек. «И, правда, где?»—подумала Лина. Когда произошла авария, за рулем был он, а сам получил лишь незначительные повреждения: никаких переломов, никаких потерь—он ни о чем не беспокоился. «Ну что ж, когда мы встретимся, он не обойдется без потерь: он потеряет меня»,—подумала Лина. При мысли, что она может быть еще одной потерей, которая его мало заботит, она ухмыльнулась. Она была зла на него; ее неприятие теперь сфокусировалось и было направлено на одного человека.
Какая-то девушка, предположительно кто-то из теть малыша, одернула дедушку, сказав: «Ну папа, не так громко! Она же слышит».
Лина слышала, как шелестит больничный халат. Недавно родившая пациентка, наверно, поворачивалась на другой бок. Затем она же спросила: «Милый, к ней же никто не приходил, верно?». Вопрос, вероятно, был направлен отцу.
Ее молодой муж заключил в умном тоне: «По крайней мере, я не видел».
«Так нельзя! Просто ужас»,—сказала вторая бабушка.
«Я вообще сомневаюсь, что отец существует»,—вступил вновь первый дедушка, теперь уже тише.
Но правда в том, что у ее ребенка отец был, его звали Мишель. Он был причиной ее бед: по его небрежности она забеременела, и по его небрежности она потеряла ребенка.
Еще слышались возгласы и некоторые неодобрения в ее адрес. Лина ждала, когда они затихнут. Она надеялась, что девочка снова заглянет и посмотрит на нее с сочувствием, но пришла медсестра, чтоб унести ребенка. Группа присутствующих попытались возражать. Но, как правило, в таких вопросах они уважали сестринский авторитет. Лина их больше не интересовала, они стали чмокать ребенка или посылать ему воздушные поцелуи.
Как только ребенка унесли, они также быстро потеряли интерес и к матери, а вскоре совсем ушли, предоставив отцу заботится о ней. Когда они проходили мимо Лины, то бросали на нее неловкие взгляды, печально улыбались, но улыбки казались натянутыми. Некоторые посматривали с осуждением. Девочка же, напротив, путаясь у них под ногами, улыбнулась и помахала Лине. Лине от этого стало хорошо. Она слегка приподняла руку и, как бы скрываясь, помахала в ответ.