Глава четвертая, часть первая§
Одиночество Лины
автор: Russell J.T. Dyer
переводчик: Elena Kartushina
изданный: 2017
издатель: A Silent Killdeer
isbn: 978-0983185451
pages: 295
Каждое воскресенье Лина была обязана приезжать к маме и её мужу. Эти визиты Лине претили. Она чувствовала, будто мама уже давным-давно сделал свой выбор в пользу своего мужа. Не то, чтобы тут надо было принимать чью-то сторону, но казалось, что мама со своим мужем были против Лины, даже в тех случаях, к которым мамин муж не имел никакого отношения. Мама боялась рассердить его, не угодить ему, она боялась потерять его. В конце концов, она потеряла уже одного мужа, второго она терять не хотела.
Мама Лины боялась остаться одна. Несколько лет она и вправду была одна, еще когда Лина была маленькой. Это было нелегкое для нее время, а она ужасно боялась снова остаться одной. Лина поняла это, когда подросла, но все же не могла понять, почему маму это пугало. Мама не была одна тогда — у нее была она, Лина. Как понимала Лина, это не считалось, поскольку мама чувствовала себя одинокой без поддержки настоящий друзей, как она их называла, или без поддержки семьи. Это, как полагала мама Лины, было печально.
В это воскресенье, когда прошла всего неделя после операции, она подумывала о том, чтобы не ехать к маме. Но, как только Лина намекнула, что не очень хорошо себя чувствует и, возможно, не приедет, маме это не понравилось. Она не любила, когда что-то идет не по расписанию. «Твоему отцу это не понравится» — сказала она.
«Но я недавно из больницы» — воплошала Лина.
«Глупости», — с упреком сказала мама. «Неделя прошла. Ты разве еще не вышла на работу?»
«Да, но…» начала Лина.
«Значит, и приехать можешь. Не маленькая», — выпалила мама. «Я надеюсь, что ты приедешь во время и в хорошем настроении. Я не хочу, чтобы твой отец жаловался потом, что ты не дружелюбна. Все таки живу-то с ним я. Тебя это мало заботит, конечно, но для меня это важно».
Мамин муж часто на это жаловался, говоря что-то типа «Я не думаю, что я ей нравлюсь. Не думаю, что ей нравится к нам приезжать». В глубине души он был не уверен в себе, и он чувствовал, как людиp относятся к нему. Эти его замечания в какой-то мере оправдывали сами себя. Он чувствовал, что Лине неприятно его общество, поэтому он не особо церемонился с ней, что соответственно вело к тому, что она не хотела приезжать, что проявлялось через жесты и замаскированные комментарии, которые он правильно интерпретировал, что и подтверждало его подозрения.
Чтобы защитить его чувства, которые часто задевали, и угодить своей маме, которая часто беспокоилась об этих его чувствах, Лина приезжала на обед в их дом на севере-запада Филадельфии, спустя неделю после потери ребенка, и все еще восстанавливаясь после операции. О её чувствах, как физических, так и эмоциональнт мало кто заботился. Главное, чтобы муж её мамы был счастлив — или, по крайней мере, не обижен.
Эти еженедельные визиты начались, когда Лина получила диплом и переехала к себе на квартиру. Это родители предложили, чтобы она жила отдельно, раз у нее теперь есть работа. Муж её мамы считал, что это будет хорошей возможностью самой встать на ноги, понять, что такое ответственность. Лина, тем не менее, не могла не чувствовать, что от неё отказались. С другой стороны, никто не мог обвинить мужа мамы, что тот материально не помогает единственному ребенку своей жены. У него самого детей не было, и он только один раз был женат.
Без десяти двенадцать в воскресенье Лина вошла домой к маме. Обед будет готов где-то около часа дня, но если она не появлялась за час до обеда, её бы отчитали. Поэтому она приезжала примерно за час. Ей претило приезжать раньше времени обеда. Но она не знала, что если бы вдруг она приехала гораздо раньше, муж мамы стал бы жаловаться, что она нарушает его воскресное утро, единственное время, когда она спокойно может почитать «Филадельфия Инвайрер».
Лина вошла в дом с бокового входа. Мама готовила, и не сразу её заметила. Пахло очень вкусно. Пока ей еще не овладели эмоции, связанные с мамой и её мужем, пока мама не заметила, что она вошла, Лина просто вкушала этот аромат готовящейся еды. Ей было так хорошо в этот момент. Её мам хорошо готовила. У нее все блюда получались? Ничто никогда не подгорало и не подсыхало, ничто никогда не было пересаленным или слишком жирным. Еда мамы всегда была потрясающей. Лина любила маму и обожала, как та готовит. Порой ей становилось грустно при мысли о том, сколько обедов она пропустила, сколько приятных моментов общения не случилось из-за того, что они отдалились. Порой она чувствовала, что тоже виновата, и старалась пойти навстречу и улучшить отношения, все простить и начать заново. Но спустя несколько минут, мама намеренно отталкивала от себя Лину, как будто та её в чем-то разочаровала, как будто единственной задачей Лины было помочь маме угодить новому мужу. Если Лина в этом не помогала, то маме было тяжелее, в силу чего на нейтральную позицию она могла не расчитывать. Все, что Лина делала, классифицировалось либо как помощь, либо как проблема, но в основном, проблема. От этого Лине хотелось не приезжать вообще. Так и возникли только воскресные встречи за обедом.
«Привет. Я пришла», — сказала Лина, раз мама не слышала, как та вошла.
Мама повернулась, улыбаясь. «Хорошо», — сказала она и повернулась к плите. Лина положила сумку на столик сбоку — ближайшее место к двери. «Иди поздоровайся с отцом», — как обычно проинструктировала её мама. Лине очень не нравилось называть его папой.
Лина нахмурилась, но направилась в гостиную.Она не прошла и двух шагов, как мама сказала:«Не забудь спросить как у него дела и как прошла неделя».
«Да, конечно», — Лина знала сценарий, но мама постоянно напоминала ей об этом.
«И сделай одолжение пожалуйста — не говори о том, что произошло на прошлой неделе», — тихим голосом попросила мама. Лина обернулась, она была шокирована этой просьбой — как будто ничего не произошло.
Лина порой задумывалась — они её стеснялись, или же им просто было не интересно ни она сама, ни то, что происходит в её жизни. От неё требовали заботиться о мамином муже, но они сами о ней вообще не заботились. По правде говоря, им было все равно — они просто не понимали тех решений, которые она принимает, той жизни, которую она для себя избрала. Они не перешли ту границу, когда от родителя ребенка надо становиться родителем взрослого. Они не понимали, как надо общаться с ней на равных, а Лина не пыталась им в этом помочь.
«Доброе утро! Как дела? Как прошла неделя?» — сказала сразу же как вошла в гостиную, еще до того, как отчим её заметил. Лина мысленно поставила галочки напротив маминых инструкций.
«Ух ты! Я и не ожидал тебя сегодня увидеть», — сказал он. Лину это позлило. Он часто говорил фразы любезности, но был ли он ли он любезным на самом деле? Лина сдержано улыбнулась, жалея, что не отстояла своего решения не приезжать сегодня.
«Все хорошо», — сказал он, снова уткнувшись в газету, — «Спасибо». — И продолжил чтение.
Лина хотела выйти из комнаты, выйти из дома и уехать к себе. Но она знала, что конец беседы еще не наступил. Она постояла в двери.
«Когда ты выходишь на работу?» — спросил он, не отрываясь от газеты.
«Я уже вышла. В четверг. », — ответила Лина.
«Хорошо», — сказал он. Прошла еще минута. Ожидая продолжения диалога, она осмотрела комнату. Он повернул страницу и сказал: «Почему тебе не пройти на кухни и не спросить маму, нужна ли ей помощь? Я как раз закончу до обеда читать статью».
Лина кивнула головой в знак согласия и медленно направилась в кухню.
Как только она вошла в комнату, мама спросила: «Ты поговорила с папой?»
«Да», — сказал Лина несколько раздраженно, ожидая стандартный набор вопросов.
«Ты спросила, как у него дела? Спросила, как прошла неделя?»
«Да, спросила», — ответила Лина.
«Ты нормально спрашивала?»
«Да, нормально», — заверила её Лина.
«Ты правда вежливо спросила? Потому как я тебя знаю — говоришь, что надо, но таким невежливым тоном…»
«Я вежливо спрашивала», — Лина протестовала.
«И что он ответил, когда ты спросила как прошла неделя?» — мама продолжила допрос.
«Ничего», — ответила Лина. «На этот вопрос он не ответил. Сказал только, что все хорошо».
«Тогда вернись и спроси его еще раз — я прошу», — попросила мама.
«Нет. Я не пойду и не буду спрашивать» — с вызовом ответила Лина.
«Почему ты так себя ведешь? Я прошу тебя всего лишь быть повежливее с отцом, а ты ни в какую»
«Я вежливо спрашивала», — настаивала Лина.
«Пожалуйста. Просто вернись и снова спроси. Может тогда он просто не слышал».
Лина выдохнула и повернулась, чтобы пойти назад в гостиную.
«Вот и хорошо. Спасибо, милая», — сказала мама, когда Лина пошла к выходу. «В этот раз дождись ответа. Не уходи сразу же», — мама кричала в след Лине, пока та шла по коридору. Но Лина не прошла и двух шагов, как неожиданно почувствовала боль. Она обхватила живот руками, согнулась попала. Согнулась так резко, что задела спиной фотографию на стене — на ней она маленькая, катается на пони в парке. Картина громко стукнулась об пол, а она вдруг ясно вспомнила этот день — хороший день из её детства. Вот бы сегодня был такой день. Она любила лошадей, но родители редко брали её собой.
Мама вышла в коридор посмотреть, что случилось. «Что ты наделала?» — строго спросила она.
Чтобы как-то смягчить боль, Лина часто дышала.
«Отойди от стены, пожалуйста», — мама хотела повесить фотографию на место, но Лина мешала ей.
В коридор вышел мамин муж. В руке он все ещё держал газету.
«Что происходит?» — спросил он авторитарным тоном.
«Ничего. Лина задела фотографию, она и упала», — объяснила мама, как будто извиняясь.
Наконец заговорила Лина: «Мне нехорошо».
«Что случилось?» — спросила мама, в её голосе чувствовалась забота.
«Случилось, что я плохо себя чувствую и мне надо ехать домой», — сказала Лина сочувственно.
«Но сейчас вот-вот наступит время обеда. Может, если ты поешь, тебе станет лучше?» — пыталась вразумить Лину мама.
«Нет, не станет. Я поеду», — сказала Лина. Боль отпустила, но чувствовалась легкая слабость. Лина с усилием оттолкнулась от стены. Мама воспользовалась моментом и повесила фотографию на место.
«Давай пройдем на кухню. Ты там посидишь, у меня обед доварится. Ты поешь, а потом поедешь», — сказала мама и пыталась направить Лину на кухню. Лина сделала несколько шагов по направлению к кухне.
«Хорошо», — сказала мама, полагая, что Лина согласилась.
«Нет, ни хорошо. Я поеду домой», — заявила Лина.
«У-ф-ф» — воскликнула мама.
«Если ей не здоровится, пусть едет домой», — выкрикнул мамин муж с другого конца коридора. Мама взглянула на него, посмотрела, не сердится ли он. Он прошел обратно в гостиную и сказал тихим голосом: «Я удивился, что она вообще приехала».
«Хорошо, милая. Поезжай домой и отдохни», — сказала мама примирительным тоном. «Ты зря приехала сегодня», — мама меняла позицию, чтобы согласиться с отчимом. «Нужно беречь себя. Ты же не железная».
Лина просто проигнорировала эти последние слова. Просто сказала: «Пока!»
«Пока, милая. Звони, если что-то потребуется».
Мама закрыла за ней дверь. Через окошко в дверной раме она смотрела как Лина шла к машине. Она все смотрела и смотрела в ту точку, откуда Лины не стало видно. Её глаза наполнились слезами, она прошептала: «Лина, я люблю тебя». Она вздохнула и повернулась к плите. Ей надо приготовить обед, муж скоро захочет есть.